Гранатовое зернышко  - Мария Акулова

Как оказалось, Людмила Васильевна – знатная болтушка, вечно страдавшая от нехватки собеседницы. Амина стала для нее настоящей отрадой. А еще они сошлись на почве любви к кулинарии, чистоте и мужчинам по фамилии Краевские.

Документы Амина получала через несколько месяцев после свадьбы. Благодаря Николаю Митрофановичу ей сделали их быстро и четко. Глядя в свою новую корочку, Амина чувствовала себя странно. Всю жизнь она была Эмине Тахир кызы Джафаровой, а тут стала Краевской Аминой Тахировной. Хотя был в этом и особый смысл – после побега она стала другим человеком.

Отношения со старшим поколением Краевских были замечательными. В их доме царил мир и покой. Илья вернулся в свой ансамбль. Теперь уже не только танцевал, но еще и заменял тренера на занятиях с младшей группой.

Амина, как он и хотел, поступила в хореографическое училище. Илья клялся, что это все она сама – ее талант, но девушке почему-то казалось, что роль мужа в реализации ее мечты была решающей.

Амину пьянила учеба, ее пьянила любовь к мужу, их общие страстные ночи, их общие нежные дни, ее пьянили мысли о будущем, которое должно было стать по-настоящему радужным.

Через какое-то время после приезда в Краснодар, на связь с Аминой сам вышел Аббас-бей. Оказалось, что Людмила Васильевна дала ему телефонный номер, а потом они периодически созванивались, но он просил не беспокоить Амину до тех пор, пока она не привыкнет к новой жизни.

И вот как только она привыкла, он позвонил ей, чтобы услышать голос своего любимого зернышка, чтобы узнать, как она там счастлива, чтобы рассказать, как здесь ее не хватает… Но у него есть друг в Краснодаре, который тоже содержит свой ансамбль азербайджанского народного танца и очень нуждается в талантливой девушке, способной взять на себя часть организационной работы и, конечно же, постановочной.

Она была готова. А после того, как в ее жизни появился еще и новый ансамбль, грустить и сомневаться стало абсолютно некогда.

Теперь Амина без сомнений отвечала на собственный вопрос: «правильно ли поступила?» решительным «да!». Она была счастлива. Они с Ильей любили друг друга. Она нашла в Людмиле и Николае не замену собственным родителям, но родителей новых. В новом ансамбле – не замену Гранату, но новое профессиональное испытание.

Они с Ильей начали понемногу зарабатывать. Через год после жены и сам Илья поступил в хореографическое. Они планировали свою дальнейшую жизнь. Илья хотел детей. Готов был впахивать еще больше, чтобы их обеспечивать, они начали подыскивать собственную квартиру, хоть старшие Краевские и были против, ведь места всем хватало, да и им не хотелось расставаться с детьми, но Илья был непреклонен – у каждой семьи должен быть свой дом.

Амина же осторожничала. Она хотела детей, но опасалась, что не справится, и дом свой хотела, но очень боялась обидеть Людмилу с Николаем. Но если Илье нужно было двигаться вперед – она принимала это и соглашалась. Он в их паре был локомотивом. Был главным, был мужчиной. Она же оказалась на самом деле за мужем. Было бы так с Шахином? Никогда. И не потому, что он недостаточно мужествен для этого. Нет. Просто желание быть ведомой должно идти из самой глубины женского сердца. Амина же хотела быть ведомой только любимым мужчиной. Другого не дано.

Мысли о Шахине время от времени появлялись в голове новоиспеченной Краевской. Она иногда просыпалась ночами со страхом, ведь ей снилось, что неудавшийся жених нашел ее и теперь собирается мстить.

Ей не нравились такие сны, но и Илью пугать подобными перспективами она не собиралась. Его такие разговоры заставляли злиться. Он-то считал, что в войне уже победил. И больше никакой Шахин им не страшен.

Амина хотела бы думать так же, как муж, но время от времени ее все же одолевала тревога.

К несчастью, как позже оказалось, тревожилась она неспроста.

***

Шахин не смог смириться с побегом невесты. Возненавидел и ее, и ее русского еще сильней. Рвал и метал так, что страшно было всем. Лишил Аббаса помещения. Лишил отца Эмине работы. Публично отрекся от невесты-потаскухи. Вот только не отрекся от мысли о мести.

Надеялся найти их в считанные дни. Наведаться в гости. Поквитаться. Но что-то не складывалось.

Даже его отцу со всеми связями не удалось выведать, откуда и куда был направлен Краевский старший с семьей. Военная тайна, чтоб ее…

Но Шахин был упрям и не сдавался. Пусть это заняло у него больше года, но он ее нашел.

Нашел город, точный адрес. Убедился, что все это не ошибка – она действительно здесь. Видел даже, как они с ее полюбовником гуляют вечером у пруда, который находился поблизости…

Хотелось тут же выйти из автомоблиля, избить соперника до полусмерти, а ее за патлы оттащить в машину, вернуть домой и уж там решить, что делать – казнить или миловать. Или миловать… а потом казнить.

Но Шахин заставил себя успокоиться.

Успокоиться, чтобы сделать еще лучше.

Он с друзьями подкараулил Краевского вечером, когда тот возвращался с работы.

Илья сразу узнал Шахина. Взбесил еще больше тем, что не испугался, не попытался сбежать, а попер один на пятерых. Конечно, без шансов.

Шахин тогда лупил так, что мог и убить. Но нет – зато ноги переломал. Обе. Чтоб танцор знал, как к чужому пританцовывать.

Кто-то из ребят вызвал скорую, а потом они смылись. Шахин почувствовал себя отмщенным, но только на половину. Ведь еще была Эмине. И ей тоже предстояло отплатить за побег…

***

Краевские тогда провели тревожную бессонную ночь. Илья был не из тех, кто не приходит домой ночевать. Он не брал трубку, не отзывался на смс-ки. Николай обошел их район трижды, Людмила с Аминой обзвонили все больницы, но следов их Илюши нигде не было.

Нашелся он по звонку из госпиталя. Парня доставили без сознания с многочисленными ушибами, переломами ребер и ног.

Радуясь, что жив, и умирая от страха, Краевские рванули к сыну и мужу.

Увидели они неваляшку. Он был жестоко побит, тут никто не сомневался. Конечно же, вызвали милицию. Уполномоченные обещали искать, выяснять, но Амине интуиция подсказывала, что найден злодей не будет.

Даже вопреки тому, что и искать-то его не надо. И так ясно, кто это. Она не сомневалась в причастности Шахина. Ни капельки.

Да он и не скрывал этого. Как-то вечером вышел из тени дерева в их Краснодарском дворе, когда Амина вернулась из больницы домой, чтобы принять душ и переодеться прежде, чем идти обратно к мужу.

Шахин был самодоволен и напыщен. Впрочем, как всегда. Амине хотелось расцарапать ему лицо. Из-за усталости и гнева даже страха не было. В ней была только чистая ненависть. Поэтому на его слова – громко рассмеялась не своим голосом.

А предлагал он передумать по-хорошему, попросить у него прощения, потом это самое прощение заслужить и вернуться под хозяйское крыло. Хозяин – это он.